Мой дом большой, в нем слишком много звуков, шумов и голосов. Невозможно просто уснуть и выспаться. 

Утром, когда только-только рассвело, мой отец просит у мамы таблетку обезболивающего. Я слышу, как шепотом они переговариваются. А потом снова засыпаю, так и не спросив, в чем дело. 

В десять часов я просыпаюсь снова. Мама уже готовит завтрак на кухне, но дом еще спит. К половине одиннадцатого родители уезжают вместе с моим младшим братом. Я остаюсь одна в спящем доме. Два моих брата еще спят, они будут спать еще несколько часов. Моя старенькая, столетняя бабушка дремлет у себя в комнате, иногда я слышу, как она вздыхает и охает.

Есть еще собаки. Наш пес начинает скулить, едва за мамой закрывается дверь. Проходит десять минут, и я слышу, как открывается дверь в спальню моего брата. У него пес не будет лаять. 

Мне нужно в город. Я тихо завтракаю мамиными блинчиками, тихо собираюсь. Вторая, крохотная собачонка ходит за мной хвостиком. Мне даже стыдно перед ней, она надеется, что я куда-нибудь сяду, и можно будет забраться ко мне на колени. Но я уже не сяду, мне некогда. 

Двор встречает меня жарой и солнцем. Я не люблю лето, очень плохо переношу жару. Но в деревне хоть немного легче, чем в городе. 

Жарко. 

Мне повезло, автобус сегодня большой и удобный. Относительно, конечно, но могло быть намного хуже. Я так часто езжу на этом автобусе, что все здесь знаю. Мое самое любимое место - дальние сиденья в правом ряду. Не сзади, где всегда ужасно трясет, а самые последние парные сиденья. И лучше всего справа, тогда сзади никто не будет пинать твою спинку, сзади только запасной выход. Летом, к сожалению, здесь почти не продувается из окон. Не самое лучшее место. 

Розовые шторы грязные и неопрятные. Они дружно качаются в такт движению, словно скреплены как-то. На перегородке, отделяющей водителя от пассажиров, висит плакат ко дню победы. В этом году был юбилей, конечно, но этот плакат висит здесь уже пару лет, я точно знаю. Над головой водителя однотипные листочки с информацией для пассажиров. На самом верхнем список остановок. Верхняя остановка заботливо зачеркнута синей ручкой, много-много раз зачеркнута. Наверное, остановку отменили. 

В городе я благодарю нашего водителю, дядю Ваню, и выбираюсь из душного автобуса в еще более жаркий город. Сумка с ноутбуком оттягивает плечо, а мне еще нужно купить продуктов. 

Я четыре года живу одна, но все еще не научилась хорошо готовить. Как и не научилась подбирать продукты. 

В супермаркете я вынуждена таскать ноутбук на плече, в камеру хранения его не берут. Я брожу между прилавками, пытаясь решить, что я буду сегодня есть. В результате в моей корзинке пакет молока, шоколадная булочка и банка консервированной кукурузы. Если я так и не соберусь что-нибудь приготовить с кукурузой, то её можно просто съесть ложкой, я люблю. 

Напоследок я схватила бутылку колы. Ту бутылку, которая без калорий. Я не доверяю этой компании и сомневаюсь, что по вредности кола без калорий намного отличается от обычной колы. Но мне так жарко, что я только и мечтаю о сладкой газировке. 

Как ребенок. 

Пока я возилась с продуктами, ко мне подошла женщина с папкой в руках. Я запомнила только её поджатые губы, огромные очки и голые коленки. Она, кажется, предложила мне купить продукты из курицы. 

- Нет, спасибо, - я даже не расслышала её до конца. 

- За что спасибо-то? 

- За предложение, - растерянно отзываюсь я с глупой улыбкой. Женщина злится:

- Вы сами поняли, чо сказали? 

Она уходит. Кажется, она предлагала принять участие в каком-то опросе по поводу продуктов. Я не понимаю такой агрессии. Настолько не понимаю, что от обиды хочется плакать. Мои нервы не расшатаны. Кажется, я всегда была такой плаксой. 

Я дошла до своей квартиры спустя еще минут десять. Сумки оттягивали плечи и руки, жара припекала незащищенную голову. И я мечтаю об очках от солнца. 

После душа я могу почувствовать себя человеком. 

В моей квартире душно и бардак. Я займусь уборкой ночью. Именно ночью, когда будет не так жарко, и я смогу шевелиться, а не просто сидеть за ноутбуком часами напролет.