И это еще ягодки. FashionTime – о простых и совсем непростых фобиях известных людей.

Великие люди прошлого

У знаменитостей, чьи фобии, кажется, специально придуманы, чтобы подчеркнуть их отличность от простых людей, есть предшественники. И они, эти предшественники, не уступают в оригинальности нынешним селебритиз. Если вы думаете, что Билли Боб Торнтон (Billy Bob Thornton), остерегающийся старинной мебели, – большой фантазер, а Кристина Риччи (Christina Ricchi), уверенная, что даже в бассейне на нее могут напасть акулы, всех разыгрывает или просто-напросто выпендривается, знайте: им далеко до классиков мировой литературы и живописи. Да возьмите тот же кинематограф: Альфред Хичкок (Alfred Hickock), лучше других умевший нагнать страху, сам боялся овальных предметов. И поэтому, хоть и любил вареные яйца, никогда их не ел. Страшно было.

Нелегко было жить и художнику-постимпрессионисту Полю Сезанну (Paul Czanne). Мастер до потери сознания боялся прикосновений. Причиной тому была травма, полученная им в детстве. Однажды он спускался по лестнице, а какой-то мальчик, катившийся по перилам, со всей силы неожиданно ударил его ногой в спину. Боязнь прикосновений хоть и сказалась на личной жизни художника, однако не привела к одиночеству: женщины у Сезанна были и дети – тоже.

Философ Жан-Жак Руссо (Jean-Jacques Rousseau) больше всего на свете любил думать, заниматься сексом и воровать без надобности. А боялся только одного – заболеть. Поэтому избегал врачей, разговоров о здоровье и медицинских книг. Правда, в книги эти, помимо собственной воли, все равно заглядывал, отдавая себе отчет в том, что будет только хуже. И действительно, прочитав хотя бы про одну болезнь, Руссо тут же находил ее у себя. С чем это было связано, история умалчивает. Зато хорошо известны причины болезненной чистоплотности поэта Владимира Маяковского. Его отец скончался совершенно нелепым образом: уколол палец булавкой, получил заражение крови и в считанные дни ушел из жизни. На Маяковского эта смерть произвела столь сильное впечатление, что любой порез или царапина вызывали у него жуткую панику. Смертоносная грязь мерещилась поэту везде, даже там, где ее не было. Поданная еда рассматривалась чуть ли не под лупой; за дверные ручки Маяковский брался с помощью платка; одежду тщательно дезинфицировал, а рукопожатий старался по возможности избегать. Кроме того, везде с собой он носил йод, мыльницу, а в поездки непременно брал складную ванну.

Коллега Маяковского по поэтическому цеху Сергей Есенин боялся сифилиса и милиционеров. Отчего и как эти две субстанции между собой связаны, неизвестно. Но сочетание занятное.

Комической – в стиле анекдотов – можно назвать и фобию писателя Оноре де Бальзака (Honor de Balzac). Он дико опасался женитьбы. Действительно, такое бывает со многими мужчинами, только вот, к счастью, мало кого этот страх доводит до могилы (в противном случае сильная половина человечества уменьшилась бы вдвое). Бальзака – довела. Парадокс в том, что он очень хотел связать свою жизнь с некоей графиней Эвелиной Ганской. Долгое время это не представлялось возможным: графиня была замужем. Но потом она овдовела, дала согласие на брак с писателем, а тот испугался. Да так, что заболел, ослаб и признался невесте – мол, похоже, я умру раньше, чем вы получите мою фамилию. Слово свое он, к чести, сдержал: женился, будучи парализованным от ужаса (на венчание в церковь Бальзака внесли в кресле). После чего умер.

Не только автора «Человеческой комедии» свели в могилу женщины: русский художник Михаил Врубель испытывал страх перед понравившимися женщинами. Виной тому была несчастливая любовь, которую Врубель перенес в юности, когда в порыве страсти даже изрезал себе тело ножом. С тех пор робел и терялся в присутствии тех, к кому испытывал хоть какие-то чувства, а потому, дабы не усложнять жизнь, пользовался услугами проституток. От них и лишился здоровья, заработав сифилис, приведший гения к слепоте и потере разума.

А вот если верить Гоголю, самое страшное – это быть похороненным заживо. Николай Васильевич с юности испытывал страх перед подобным казусом и подстраховался, строго наказав в завещании предать его земле только тогда, когда на теле появятся признаки разложения. Гоголь был не одинок в своей фобии; тем же самым страдал немецкий композитор Мейербер. Правда, по части изощренности замысла, как спасти себя от преждевременного захоронения, он обскакал автора «Мертвых душ», приказав держать его тело в постели четверо суток, привязав к ногам и рукам колокольчики: вдруг очнусь – чтобы все услышали! А по прошествии этих четырех дней ему нужно было вскрыть вены – для пущей верности. Так и сделали.

И напоследок, чтобы покончить с героями прошлого, некоторые из исторических персонажей, чьи фобии в своей трогательности и затейливости превосходят многих других.

Наполеон. Боялся лошадей и белого цвета. Несложно догадаться, что все картины, на которых император был изображен верхом на лошади, – исключительно фантазии художников. Сочетание этих двух страхов – а именно образ белой лошади – являлся для малорослого завоевателя Европы пугалом, при виде которого он практически терял рассудок.

Петр Первый. Страдал от собственного высокого роста, и выражалось это в боязни больших и просторных помещений.

Сталин. Не спал ночами, ибо боялся ложиться спать.

Антонин Дворжак. Чешский композитор опасался широких улиц. Поэтому последние годы либо совсем не выходил из дома, либо, сопровождаемый кем-то, крался по узким улочкам Праги, обходя площади и проспекты.

Карл VI. Лидер нашего хит-парада. Карла преследовал страх, что он может… разбиться. Императору, не зря прозванному Безумным, временами казалось, что он сделан из стекла. Во избежание такой напасти самодержец вставлял в одежду, которую носил, железные прутья.

Наши современники

Меган Фокс (Megan Fox) боится чужой судьбы – в данном случае судьбы Мэрилин Монро (Merilin Monroe), которую Меган называет своим кумиром. Монро, как мы помним, умерла в одиночестве от передозировки снотворного, хотя существует версия, что актрису убили спецслужбы, так как она путалась под ногами у президента Кеннеди, будучи его любовницей. Меган Фокс не грозит одиночество: она уже замужем; что до снотворного и президента в любовниках – это, как говорится, дело вкуса и меры.

Кроме Мэрилин, звезда «Трансформеров» дико боится съемочной площадки. Несмотря на успешную карьеру и не один сделанный фильм, каждый новый дубль для актрисы – это стресс, она не переносит внимания к своей персоне. Ее тошнит, темнеет в глазах; сюда примешивается и боязнь расстройства желудка и позора в этом смысле на глазах у всех. И как Меган умудрилась стать актрисой? Теперь приходится все время работать над собой, п